В ответ Ада кивнула и легко поднялась на ноги. Шрам от страшной раны рассасывался на глазах, оставляя после себя гладкую кожу. Нет, конечно, я понимал, что наша раса посильнее обычных людей, но не настолько же, чтобы такие повреждения латать за какие-то минуты.
— Если ты ничего не потратил, значит, твоя сила растет, — заявила дьяволица, отряхивая зад от налипших чешуек коры и покачивая хвостом из стороны в сторону. — Выходит, мои тренировки не прошли для тебя впустую.
Ее тон заставил меня усомниться.
— То есть ты не была уверена и гоняла меня в надежде, вдруг что-то все же да получится? — удивился я.
Ада широко улыбнулась.
— Дим, я же говорила, никто во всей Колыбели ни разу не встречал таких дьяволов, как ты, — заявила она. — Ты невнимательно меня слушал?
Мне оставалось лишь посмеяться в ответ. А потом мы продолжили бег по лесу, уходя все дальше от поселения людей-сов, все ближе и ближе подбираясь к Катмадану.
Солнце медленно опускалось в сине-зеленые воды, раскинувшиеся от края скалистого берега до самого горизонта. Просоленный свежий ветер трепал мои отросшие волосы и игрался с плащом сидящей рядом дьяволицы. Со дня стычки с ибунами прошло уже трое суток, и мы, наконец, добрались до территории диких племен, лишь чудом проскочив в ночи у самого носа пограничных застав.
Глядя на бьющие в берег волны, я раздумывал, что здесь нам снова повезло — у солдат явно имелись другие проблемы, кроме как следить за территорией между заставами. Полагаю, кто-то наверху отдал приказ навести среди служивых шороху. Уж больно походило на тщательную подготовку к приезду высокого начальства. Вояки драили крепости, вывешивали какие-то флаги, гремели железом так, что в ночи было слышно, наверное, на несколько километров.
Им просто некогда оказалось оторвать глаза от земли и посмотреть вокруг. На счастье пограничников, дикие об этой кутерьме не знали, иначе бы обязательно нанесли удар по неготовым к бою солдатам.
И вот, стоя на краю огромного утеса, я вдыхал соленый морской воздух. За последнее время, проведенное в постоянных тренировках, мое тело значительно окрепло. Плечи раздались вширь, на худом скелете появились мышцы. Конечно, еще не Мистер Олимпия, но и дрыщом, как раньше, я уже не выглядел. Что мне особенно нравилось в новом себе — ни капли жира этот организм не откладывал про запас, сжигая все к чертям.
Дьявольские силы также понемногу возрастали. Раз в сутки Ада требовала от меня перевоплощения в истинный облик, и с каждым разом длительность увеличивалась, при этом мои запасы в ядре оставались на месте, а само средоточие силы еще и росло в размерах. Фокусы с искрами я тоже не забросил, но у них был самый скромный результат — теперь я мог на кончиках пальцев создать струю пламени не больше огонька китайской зажигалки. Хватало, правда, совсем ненадолго, но я не терял оптимизма. Такими темпами через пару лет упорных повторений смогу швыряться фаерболлами.
— Ну что, чувствуешь что-нибудь? — спросил я, когда сидящая рядом Ада раскрыла глаза и глубоко вздохнула.
— Нет, Дим, ничего. То ли жрец уже сдох, и просто некому с нами связаться, то ли он просто нас не ждет так скоро и потому не ищет.
Скорее, первое, подумал я. Наверняка же Асмодей ткнул своего непосредственного слугу носом в точку на карте и тот просто обязан был нас искать. В конце концов, это его работа — служить связующим звеном между адским божеством и его народом. Однако ни я, ни моя спутница до сих пор не получили ни знака, ни сообщения.
— А не могли его убить? — спросил я, понимая, что пора высказать очевидное. — Кто-то ведь уже должен был быть назначен на его место, например?
Ада покачала головой и поднялась на ноги.
— Жречество не передается по наследству, Дим. Хотя, — она с сомнением оглянулась на меня, — может быть, ты уже стал новым жрецом, а прошлый лишился сил.
— Это вряд ли, — покачал я головой, пиная камень с утеса в воду. — Асмодей сказал явиться к жрецу, значит, тот должен был быть жив. По крайней мере на момент нашего разговора.
— Почему же он сам не вышел на связь?
— Может быть, просто не может? Что если помимо обычной для других дьяволов защиты от магии, я еще и закрыт для такого общения?
Ада пожала плечами. И правильно, что толку мусолить, когда ничего неизвестно и непонятно. Теории нужно строить, когда есть от чего отталкиваться, а так — это просто сотрясание воздуха.
— Пойдем, что ли? — предложил я, отходя от края обрыва.
— Пошли, — легко согласилась золотоглазая спутница, обгоняя меня.
Спуск тянулся природной лестницей вдоль самого обрыва, и поскользнуться на нем было сущим пустяком. Из-под подошв срывались мелкие камешки, так что приходилось держаться за торчащую вокруг зелень, проклюнувшуюся в камне. Конечно, армию здесь не проведешь, но пару человек — запросто.
Держась за корень очередного кустика скорее для уверенности, чем от реальной необходимости, я сошел на ровную землю и вздохнул с облегчением. Каменистое плато, начинающееся примерно на середине от высоты утеса, считалось началом территорий диких. И соваться сюда ни искатели, ни вояки не спешили. Если монстров по ту сторону границы встречали сталью и магией, то здесь была обратная ситуация. Хотя, конечно, раз в год и палка стреляет.
Да и нам, откровенно говоря, встреча с дикими ничего хорошего не сулила. Все же между собой тут сражались даже чаще, чем с империей. Отсутствие плодородных почв, малое количество подходящих для выпаса животных пастбищ, редкие источники воды. Добавить сюда кровожадность большинства представителей местного населения и сразу ясно — это не Эльдорадо, а прямо-таки седьмое небо.
Выбравшись на плато, мы взяли курс на юг. Теперь, глядя на солнце, я уже мог ориентироваться в сторонах света. Естественно, этому меня тоже научила дьяволица. Она вообще была прекрасным во всех отношениях спутником. И я надеялся, что дальше так и останется. Не хотелось бы, чтобы меня предавала еще одна женщина, которой я решил доверять. Хватило мне и земного опыта.
Сразу же перейдя с шага на экономный бег, мы миновали открытый участок и погрузились в мелкие чахлые заросли. Деревьев тут не имелось, только разросшиеся тонкие стебли переплетенного между собой кустарника. Они прямо норовили поцарапать открытую кожу или вцепиться в пояс и сорвать с него то флягу, то так и оставшийся без тетивы арбалет. После последней стычки я решил, что лучше булаву держать в руке, так что иногда приходилось пускать ее в дело, ломая сухие ветки и прокладывая себе путь через кусты.
Наконец, заросли расступились, неохотно выпуская нас на покрытый короткой травой и ровный, как столешница, простор. На самом горизонте показались и тут же скрылись, нырнув в ямы, какие-то суслики. Заходящее солнце практически полностью опустилось, и от распаренной за день земли поднимался слабый жар.
— Идти лучше всю ночь, — сообщила Ада, опережая меня на метр. — А днем устроим привал. Я знаю одно подходящее местечко.
Спорить я не стал, где-то слышал, что в степи по ночам можно замерзнуть до смерти, хотя днем была адская жара. В любом случае мое тело на погодные условия не особенно реагировало. Я чувствовал и тепло, и холод, но совсем не так, как когда был обычным человеком. А уж после той встречи с Асмодеем, казалось, я могу плавать в лаве, как в джакузи.
Разумеется, последнее утверждение я бы не стал проверять на практике, но устойчивость к температуре радовала. Из всех возможных дорожных удобств у нас осталась лишь фляга да плащ дьяволицы, и загибаться от холода, как и помирать от жажды, совсем не улыбалось.
Бег в темноте нам не грозил. Очень быстро небо наполнилось звездами, и света хватало, чтобы заранее заметить яму, оставленную местными грызунами, или, наоборот, не вовремя подвернувшуюся кочку. После морского воздуха, которым мы дышали на утесе, конечно, здесь хватало пыли, да еще и бегущая впереди дьяволица поднимала взвесь мощными толчками ног, но в целом жаловаться было не на что.