— Измена! — заревел он, и его крик сотряс весь корабль — от трюма до верхней палубы. — Измена!
Альтарская резиденция Гильдии Искателей. Спальня главы.
Серрен проснулся резко, с трудом хватая раскаленный воздух широко раскрытым ртом. Глаза старого драконида моментально вычленили источник неприятностей — статуэтка Асмодея горела изнутри, заполняя сиянием комнату, еще чуть-чуть, и задымятся занавески на окне.
Подскочив с ложа, глава Гильдии Искателей схватил статуэтку за основание и… Видение было ярким и четким. Старый драконид впитывал каждую деталь, пытаясь определить, где это произошло, но смог различить лишь сгорающих в пламени Инферно беров, падающих под ударами тяжелого моргенштерна. Безусловно, это территория диких, но поди еще разбери, что за место, если никогда его не видел.
— Ну и как тебе мой Герой, Серрен? — голос божественного существа прозвучал так, будто он стоит рядом, но Серрен точно знал — никого в спальне больше нет. — Я бы уже заучивал молитвы на твоем месте. Потому что совсем скоро мой наследник явится по ваши чешуйчатые души.
И Асмодей расхохотался. Этот смех еще долго звучал в ушах старого главы Гильдии. Но трусам на такой должности делать нечего. А потому уже через минуту зеркала связи с остальными главами заработали.
Серрен взглянул на своих коллег.
— Нам есть что обсудить, братья.
Глава 20
Руины деревни беров. Дьявол Дим.
Ада стонала. Услышав эти звуки, какой-нибудь ОЯШ уже бы залил кровью из носа весь мир, а потом, вспоминая их, всю жизнь краснел, как чертова девственница при слове «секс».
Ада кричала. Немногочисленные птицы, успевшие вернуться к оставленным на время бойни гнездам вокруг деревни беров, теперь стремительно уносились прочь, опасаясь за свою жизнь.
Ядро пульсировало. Потоки дьявольской маны, стремящиеся от пылающей сферы в солнечном сплетении по каналам, дублирующим кровоток, наполняли мощью каждую клетку организма. Сила переполняла меня изнутри, требуя если не крошить чьи-то головы, так хотя бы переворачивать мир.
И эта эйфория никак не желала прекращаться. Я чувствовал, что если не выпущу полученное с божественным благословением, меня просто разорвет на части. А потому никак не мог остановиться, продолжая вырывать из уже уставшей дьяволицы хрипы и стоны.
Любой самец устроен так, что когда кровь приливает к мозгу, работа половых органов отключается, и наоборот. А потому до меня не сразу дошло, что нужно делать — ведь кровь сейчас сконцентрировалась в той булаве, которую мне даровала природа.
Ада рухнула на выжженную землю, с трудом вдыхая воздух пересохшим ртом. Я же мгновенно поднялся на ноги, чтобы перенестись в домен.
Сила Асмодея хлынула из меня мощным потоком огненных искр. Закипели застывшие реки лавы, запылали кристаллы в каменных стенах. Яркий оранжевый свет лился со всех сторон, уничтожая не только мрак и тени, но и сам намек на них.
Вот теперь, накачивая домен халявной мощью, можно и разобраться, что и как случилось. Понятно, что как Герой я просто тупо сильнее и круче любого, кто Героем не является. Но перебить под сотню отчаянно сражающихся бойцов?
Верховный дьявол принял от меня жертву в самом начале. Так как лорд был под моим очарованием, эти убийства засчитались исполненными мной — отсюда право отдать их Асмодею. Фактически я только что стал подстрекателем, которого обычно оценивают судом ничуть не меньше, чем исполнителя, находящегося под воздействием.
Архидьявол мог сам того не хотеть, но, будучи его Героем, я неизбежно получил и бонус от усиления моего Бога — как в случае с жертвенником в пещере Саркана. А потом это обратилось в настоящий конвейер — каждая отнятая жизнь отправлялась в чертоги Инферно и приносила мне новые плюшки в награду.
Да, Ада также внесла свой вклад, но будем честны, это лишь капля в море. Как входящая в мой домен, дьяволица получала немного силы себе, при этом отдавала мне налог в виде пары капель мощи. Капель по сравнению с тем, что я получал от мироздания за массовое жертвоприношение, будем называть вещи своими именами.
На секунду я позволил себе вообразить, что стал не просто убийцей, а настоящим маньяком. Но в моей душе ничего не шевельнулось, да и кто меня осудит? Офисный планктон, ни разу в жизни по зубам не получавший от гопоты в подворотне? Когда речь идет о выживании, ни о какой морали вопроса не стоит — либо ты, либо тебя. Непротивление злу насилием — полная хрень, ничего общего не имеющая с реальностью.
Кроме того, в Колыбели нет действующих на меня законов, запрещающих подобное поведение. Империя поощряет убийства диких и даже должна мне кучу денег за вырезанную деревню. А что касается самих беров — так их законы вообще не имеют надо мной силы. Единственный народ, имеющий право обвинять меня в чем-либо, это дьяволы. Но так как их правила формулирую я же, ни о каком осуждении и речи быть не может.
Продолжая скармливать домену собранную силу, я взглянул на свой правый кулак. В том, что для подобного жертвоприношения требуется жрец, даже не сомневаюсь, однако, как Герой Асмодея, я могу исполнять любые обязанности нашего народа и иметь все возможные права. Так что превратить членов своего домена в подобные машины смерти не получится — если не найти способа сделать каждого жрецом. Но что-то мне подсказывает, та же система, что вознаградила меня, не позволит завести слишком много служителей.
Выдав излишки маны, я быстро проверил, как там поживают мои демоны. Увы, двери оставались запертыми, хотя рисунок на створках теперь насытился красками, изображение практически не отличалось от живых существ. Кажется, суккуб с хлыстом-позвоночником мне даже подмигнула. Двери в другие миры также оставались закрыты.
Убедившись, что ничего нового, собственно, и не произошло, я вышел из домена обратно в Колыбель.
И вот теперь я понял, что же на самом деле изменилось. По-прежнему лежавшая в пепле Ада с трудом обернулась ко мне, все еще не в силах отдышаться. А я рассматривал черные когти на руке, размышляя, так ли мне нужен облик человека.
Потому что устроенное мной побоище изменило внутри какие-то настройки, и основным стал дьявольский. Теперь мана будет расходоваться именно на поддержание человеческого тела, а не наоборот, как это было раньше.
Хотя сейчас, глядя на измазанное лицо спутницы, можно смело утверждать, что ни один дьявол на меня непохож настолько, чтобы нас спутать. Как непохожа крестьянская кляча на породистого рыцарского коня.
— Проклятье, Дим, не хочешь превратиться обратно? — простонала она, с явным сомнением закрывая зад штанами. — От одного взгляда на тебя в этом теле мне хочется раздвинуть ноги. Не думала, что когда-нибудь скажу это, но у меня больше нет сил на секс.
Хмыкнув, я убрал когти, но перевоплощаться не стал. Зачем? Ликаны должны видеть во мне именно дьявола. Пусть я и раздался в плечах, малость подрос и нарастил немного мышц, опознать меня именно в качестве дьявола Дима они смогут. А вот человеческое тело мне сейчас и ни к чему.
— Тебе придется смириться с моей внешностью, — произнес, чувствуя себя героем боевика — с низким рычащим голосом, полным стопроцентной уверенности в себе и своих силах.
— Тогда подожди меня здесь, ладно? Нужно найти, чем прикрыть твое, кхм, величие.
С этими словами она кое-как поднялась на ноги. Я же осмотрелся вокруг.
Деревня беров не просто разгромлена, она уничтожена. Конечно, наверняка хоть кому-то повезло сбежать от нас, но сути это не меняет — мощь даже одного Героя невероятна. А если бы мы сговорились действовать сообща, никакая армия с нами не справилась. Дракониды или нет — с такой силой за плечами можно любого в узел завязать.
Редкие дымки еще курились над землянками. Запах гари осел на деревьях и почве, ветер сюда почти не проникает, так что это выжженное пятно еще долго будет оставаться таким.
Обугленные тела деревенских жителей, валялись повсюду — видимо, ослепленный силой, я двигался из стороны в сторону, сам того не замечая. Кого-то добила Ада, разумеется, но большинство все равно погибло от моего моргенштерна и огненного щита.