Из-под двери в комнату, где обитал сын Фламмаганов, проступал неяркий свет, и я услышал негромкое пение. Женевьева сидела с братом, значит, и Марк где-то рядом должен быть.

Под ногой скрипнула доска, и я скривился. Пора вновь приглашать мастеров для проведения поддерживающего ремонта, с их последнего визита прошло уже немало времени, а особняк не молодеет, и за ним нужно ухаживать. А я это дело, откровенно говоря, забросил.

Хотя, разумеется, это будет отличная возможность перестроить дом под свои вкусы и требования. Те же лифты — почему бы не сделать шахту из спальни прямиком в подвал, тем более что они расположены на одной линии?

Мысленно прикидывая варианты, как это провернуть, я добрался до спальни. Дия уже дремала, завернувшись в одеяло, так что я старался двигаться тихо, хотя с тростью это было не так и легко. Наконец, справившись с одеждой, лег под бок беременной супруги и моментально уснул.

И снова оказался в своем кабинете на Земле. На столе стояла початая бутылка коньяка, рядом пара бокалов. А в кресле разместилась богиня Эделлона.

— А ты неплохо устроился, — заявила Мархана. — Смотрю, времени даром не теряешь.

Пошевелив ушками, она плавно встала на ноги и прошлась по помещению.

— Не ожидал тебя увидеть, — признался я, уже привычно протягивая руку на расстояние, на котором обычно держал от своего места трость.

Воздух задрожал, и мой артефакт появился в руке, будто всегда тут был.

— Что думаешь делать дальше, Кирилл? — спросила она, глядя в окно, за которым не было ничего, кроме кромешной тьмы. — Воевать с Аронией, воевать с кланом? Может быть, со всем миром?

Я пожал плечами.

— У настоящего Киррэла слишком беспокойная родня. Впрочем, это еще по Юргену было видно. Так что я даже не очень удивлен, что они решили вместо переговоров начать с отравы. Это сходится с тем, как они до сих пор себя держали.

Богиня стояла ко мне спиной, сложив руки на груди. Несколько секунд она молчала, а потом повернула голову ко мне.

— Хочешь, я тебя вылечу? — неожиданно предложила Мархана.

— Что-то такое я уже слышал, — протянул я, глядя на собеседницу. — Чем мне придется платить за это исцеление?

— Как ты сказал тогда? Если можешь что-то сделать, не делай этого бесплатно? — хмыкнула она. — Меня не слишком устраивает, что самый яркий и к тому же первый мой апостол ходит с палочкой, как умирающий старик. Это портит мой образ всесильной и милостивой госпожи.

— И почему я не слишком верю, что это твой истинный мотив? — хмыкнул я, ставя трость между своих ног. — Может, скажешь прямо, с чего вдруг ты про меня опять вспомнила? Теперь-то тебе уже не нужен бастард Чернотопья, у тебя свой орден, влияние на старшего брата Райога. Опять же, графиня карманная имеется…

— Меня беспокоит наследник империи, — кивнула она.

— Который из всех? — посмеялся я.

— Не смеши меня, Кирилл, — отмахнулась Мархана. — Наследник только один, и это Максимус Торн, твой старый враг — глава культа Хибы.

Я промолчал, и она продолжила:

— Чтобы ты знал, он стал таким же, как и ты. Только если ты представляешь собой хоть и достаточно хаотичную, но все же созидательную силу, то Максимус — само разрушение.

— Чем он тебе насолил?

— Он уничтожает магию, Кирилл, — ответила она, подходя к столу.

Выкрутив пробку, богиня плеснула в бокалы и, не дожидаясь моей реакции, осушила один.

— Это возможно? — спросил я, вскинув бровь.

— Как оказалось — возможно. Скоро об этом узнают все — твой дружок, Хэммет, почти добрался до цивилизованных земель. А там Аркейн постарается воспользоваться этой новостью, чтобы сплотить сторонников под своим стягом. Начнется большая война, Кирилл.

— Война никогда не меняется, — поморщился я. — И не прекращается. Какой смысл Аркейну спасать мир, который от него отрекся? Твой орден успешно продвигается по Аронии, так чего ради мне напрягаться?

— Ты меня не услышал, — покачала головой богиня. — Если уничтожить меня, уничтожить магию, и ты, и твоя замечательная жена, и демоны, и архонты, и все прочие — просто исчезнут. Сколько живет чародей с выжженным даром? А ведь именно это и произойдет со всеми, в ком течет кровь магов, Кирилл, если эфира не станет.

— Тогда и Хибы не будет, он же просто паразит, и не способен существовать без тебя, — возразил я.

— Ты рассуждаешь так, будто существует какой-то разум, управляющий культом, но это не так, — сказала она. — Хиба — это язва, бездонная яма. У него нет никаких стремлений, кроме одного — жрать. И он не насытится, Кирилл, и не остановится.

— Предлагаешь мне вмешаться в это дело, чтобы защитить семью? — спросил я, постукивая тростью по полу. — Но у тебя полно куда лучше подготовленных последователей, так почему это опять должен быть я? Потому что, как ты меня назвала, твой апостол? Но я не выбирал им быть.

Она рассмеялась в ответ.

— Почему ты думаешь, что у тебя есть какой-то выбор? — спросила богиня. — Предпочтешь умереть вместе со всеми магическими существами? Если Хиба продолжит уничтожать эфир, мир лишится всего, что в нем связано с магией. Ты помнишь, что случилось в Катценауге — то же самое ждет весь Эделлон, если Максимуса не остановить!

— Что-то мне подсказывает, что вряд ли наследник хочет, чтобы весь мир обратился в прах. А значит, с ним можно вести диалог, — пожал плечами я. — Ты не пробовала, например, поговорить?

— Он полностью закрыт для меня, — призналась Мархана. — Я не вижу его, не чувствую. Я никак не могу его найти. Сила, которую создал Хиба, извратив свое человеческое начало, маскирует Максимуса под пустое место. Я ощущаю его только в тот момент, когда он поглощает эфир.

— И как я, по-твоему, должен его искать? — развел руками я. — Не говоря уже о том, что в мои планы никак не входило мотаться по свету.

— Одержимым ты нравился мне больше, — заявила богиня.

— Да, я тоже заметил, как легко мне давались жестокие решения, — кивнул я в ответ. — Но это не меняет дела. Если даже богиня не способна найти человека, куда уж какому-то демонологу?

— Ты придумаешь, как добиться своего, Кирилл, — уверенно заявила она. — В конце концов, у тебя есть связи среди людей.

— У тебя их больше, — возразил я, откинувшись на спинку кресла.

— И я предупрежу их, чтобы они оказали тебе всю возможную поддержку, — кивнула та.

— У меня есть право отказаться.

— Кирилл, если его не остановить, — закатив глаза, произнесла она, — Максимус уничтожит мир! Ему даже ничего делать для этого не нужно, хватит одного существования. Ты понимаешь, что это значит?

Я промолчал, и она тяжело вздохнула.

— Чего ты хочешь за это? — устало произнесла богиня, когда пауза затянулась.

— А что ты можешь мне предложить? — взяв со стола чистые листы, спросил я, переворачивая бумагу.

Фактура ощущалась иначе, чем в реальности. Интересно, почему имитация такая ненатуральная? Мархана не знает, какой она должна быть на ощупь?

— Я уже дала тебе все, что могла. Единственное, что еще ты можешь получить — власть в моем ордене, — ворчливо проговорила Мархана. — Но тебе ведь этого не нужно?

— Власть мне точно ни к чему, — кивнул я. — А вот ресурсы пригодятся, у меня, знаешь ли, большие планы.

— Я дала тебе склады Аркейна! — возмущенно воскликнула она.

— И я уже чуть не погиб, пытаясь их опустошить, — кивнул в ответ ей. — Так что нет, больше я так опрометчиво поступать не намерен.

— Хорошо, я распоряжусь, чтобы тебе помогли, — обреченно выдохнула Мархана. — Саломея с радостью протянет руку помощи своему ученику…

На этом сон прервался, и я раскрыл глаза, уставившись в потолок спальни. Несмотря на вроде бы успешно прошедшие переговоры, я не чувствовал себя победителем. Вся моя работа завязана на магию, и даже в отдаленных планах по созданию чародеев из простонародья, эфир занимал главенствующее место.

— Киррэл? — сонно позвала Дия, взяв меня за руку. — Что-то случилось?

— Спи, все хорошо, — поцеловал я жену и, приобняв ее, дождался, пока супруга заснет.