Закончив с ними, Ченгер убрал инструменты в набор, а наручи, не опасаясь за их сохранность, сунул в пламя.

— Тепло здесь выступает катализатором, — сообщил он мне, едва шевеля губами. — Пассивные артефакты светятся в магическом зрении. Но если правильно все сделать, обнаружить их сможет только демон. Но это не значит, что другие одаренные ничего не поймут. Вблизи их почуют обязательно. Но ты же маг, и не станешь лезть с врагом в ближний бой?

Выждав положенное время, он извлек свои изделия из огня. Пламя не оставило на них ни следа, но стоило Ченгеру поднести наручи к лицу, я ощутил идущий от них запах. Перед глазами, будто наяву, мелькнул рокот огромного двигателя с характерным ароматом креозота.

— Готово, — протерев пальцами один наруч, сообщил демон. — Теперь смотри, как это делается.

Ладонь накрыла египетский символ жизни, в серебро хлынул поток моего дара, а в следующее мгновение я уже полностью мог контролировать собственное тело.

— Пока ты носишь эти браслеты, и в них есть крохотная частица твоей магии, никто не заподозрит в тебе одержимого, — сообщил Ченгер, вновь оказываясь сидящим напротив меня.

— Но опытный чародей все равно их заметит и сможет расшифровать вложенные чары, так ведь? — уточнил я.

— Нет, — оскалился демон, тыча пальцем в сталь. — Для этого я вставил эти клепки. Все, что могут почувствовать другие — что на тебе пассивные артефакты со слабой защитой. Естественно, если клепки заменить или просто изъять, о твоей одержимости будут знать все вокруг.

Я кивнул, принимая к сведению.

— Спасибо, — ничуть не кривя душой, поблагодарил я. — Для меня это важно.

Ченгер поднялся на ноги и отряхнул колени. На миг его рот исказился, изображая улыбку.

— Это важно для нас обоих, — заверил он и тут же истаял в воздухе, обратившись в черный дым.

Я же остался сидеть, поглаживая кожаные наручи. Сам я ощущал, что в них есть моя магия, и при желании даже мог ее вернуть. Вот только моего опыта не хватало, чтобы вложить силу обратно. Так что свои первые артефакты трогать я не стал, вместо этого поднялся на ноги и прошелся к небольшому ручейку, текущему в десятке шагов.

Несмотря на то что наш гай был один на огромную площадь степи, встретить здесь других людей практически нереально. В Катценауге есть куда более прямые пути, это мы по диагонали идем, нормальные охотники и искоренители стараются дольше необходимого в степи не торчать. И так получилось, что этот лесок не имеет прямого входа в мертвую страну, и если идти отсюда к центру Катценауге, упрешься в невысокие, но все равно непроходимые горы.

Поэтому я безбоязненно передвигался между зарослями кустарника.

Закончив свои дела, сполоснул руки в ручье, и заодно взглянул в собственное отражение. Острота зрения оказалась достаточной, чтобы убедиться, что глаза теперь смотрелись человеческими. Умывшись напоследок, я вернулся к почти погасшему костру и, сложив свои записи, улегся.

Сон не шел, так что я еще долго крутился на плаще, пытаясь заснуть. Однако работа, проделанная демоном с такой легкостью, все еще вставала перед глазами.

Умом я понимал, что в мире, где есть самая натуральная магия, законы физики курят в сторонке. Однако и движения, и расход силы никак не отразились на мне самом. От тех быстрых движений, которые вытворял Ченгер, я бы все пальцы разломал и вывернул. Однако демону было плевать на ограничения моего тела.

При этом сам он не стал материальным, оставаясь бесплотной сущностью. Никаких описаний подобного процесса я не встречал, и что-то подсказывало, что и не встречу. Слишком соблазнительно получается, чтобы давать неискушенным людям подобные знания.

Верить демону до конца, конечно, я не собирался. Я людям-то не доверяю, а тут самый настоящий демон! Но уже сейчас я приобрел некоторые гарантии, что у меня получится выжить, затерявшись на территории королевств. Конечно, если орден всерьез задастся вопросом, куда это пропал одержимый, меня найдут. Вот только будет это гораздо сложнее, чем без помощи Ченгера.

А ведь это всего лишь жест доброй воли. И если демон не врал, впереди будут открытия посерьезнее. И вот такая сила и способности — всего лишь за договор с демоном? Слишком большой куш, а где бывает бесплатный сыр — всем известно.

Уснул я только через несколько часов, но сон был беспокойный. Я за кем-то гнался, кто-то преследовал меня. И в результате я оказался на краю обрыва, а передо мной стоял ухмыляющийся Хэммет с пистолетом в руке. Выстрел грохнул, ударяя по ушам, и я раскрыл глаза.

В черном небе, затянутом густыми тучами, сверкали молнии.

Дороги по-прежнему не имелось, одно направление. Впрочем, для костяного паука это не было проблемой. Он нес на своей спине нас обоих, не снижая скорости из-за тяжести груза… И только дождь, хлещущий с лопающегося от сверкающих молний неба, портил все удовольствие от поездки.

В очередной раз проклиная местный транспорт, не имеющий даже намека на крышу, я заворачивался в уже промокший плащ и хмуро глядел в стену ливня. Капли воды неслись с такой скоростью, что сливались в белые нити, светящиеся от всполохов молний. Земля вздрагивала от чудовищного грохота грома.

Тренировка контроля все равно продолжалась. Посмотрев, с какой легкостью творит заклинания Ченгер, я воодушевился. Даже если он солгал, и скоро меня сожрет, все равно это не мешало думать о будущем. Как говорится, на Бога надейся, а к берегу плыви. Вот я и гонял силу по телу, не давая себе поблажек.

Салэм, сидящая впереди, тоже времени даром не теряла. Искоренительница не колдовала, но, когда оборачивалась, я видел ее светящийся изумрудным сиянием глаз. О том, что это позволяет заглядывать куда дальше, чем обычное зрение, я уже знал. И сейчас моя учительница следила за обстановкой вокруг.

Конечно, большинство чудовищ Катценауге в такую грозу из норы и носа не высунут. Все же основа у них животная, а редко какой хищник в такую погоду отправляется на охоту. Но это лишь часть местных мутантов. Магическое возмущение, исковеркавшее флору и фауну Эделлона, породило и совершенно новых тварей, никакого отношения к естественному происхождению не имевших.

Разумеется, большую часть уже давно изучили, разобрали на составляющие, взвесили и оценили в звонкой монете. Однако это не значило, что появившиеся из ниоткуда монстры перестали быть смертельно опасными. Наоборот, в списках «новых» чудовищ хватало таких, кого рекомендовалось не просто обходить десятой дорогой, но и «бежать без оглядки, молясь Райогу».

Очень широкий ассортимент порождений магии представлял собой волшебные машины смерти. Их с трудом пробивала магия, практически не брала сталь. При этом скорость и агрессия этих детищ Катценауге превращала их в неудержимых противников, чтобы справиться с которыми приходилось собирать отряд из пяти-шести искоренителей в полном артефактном обвесе.

И вот им плевать было на погодные условия — толстая шкура, защищенная в большей степени волшебством, позволяла спокойно стоять в открытом огне. Текущая с неба жидкость была им нипочем. Если она не была рекой, в которой можно банально утонуть, нахлебавшись воды.

В самом Катценауге хватало и плавающих мутантов. Внешне похожая на селедку рыбка, способная за минуту оставить от взрослого человека голый костяк, например, встречалась почти в каждой реке больше лужи. Полуметровые пиявки, с радостью высасывающие любого, кто ступил на их территорию до состояния мумии.

В общем, так или иначе, но любая вылазка в Катценауге была кошмаром наяву. Может быть, именно поэтому преступники, ставшие вольными охотниками, могли больше не опасаться преследования королевской власти. Выдачи своих не предусматривалось, если ты, конечно, не станешь снова заниматься своими делами по старой памяти. Но если ты не угомонился, а прикрываешься статусом вольного охотника, лучше самому себе горло вскрыть.

Никаких объединений у них не имелось, но общий неписанный кодекс был. Держалось сообщество только на честном слове, выступая единственной альтернативой Аркейну. Охотники обеспечивали королевства небольшим, но достаточно стабильным потоком добычи из Катценауге, а потому в некотором роде работали на приграничье. Ну и, само собой, в случае угрозы со стороны монстров, им вменялось защищать мирное население.