Некстати вспомнилась магия местных солдат. Если они вот так сжечь могут, то…

— Не могут, — оборвал сам себя, рассуждая вслух для большего успокоения. — Война шла на уничтожение, значит, вполне вероятно, мог остаться боезаряд. А с учетом деградации джаргаров они могли ударить по нему кувалдой, разыскивая драгоценные кристаллы.

Был и еще один довод в пользу этой теории. Если бы джаргары могли просто выжигать такие площади по щелчку пальца, давно бы уже вымерли, перебив друг друга.

К счастью или сожалению, на поверхности даже с энергополем джаргаров не выжить. Так что спросить будет некого, вряд ли хоть кто-то успел унести ноги, прежде чем древняя бомба рванула.

По спине прошла волна запоздалого испуга. Ведь не потеряй я ногу, вполне мог сейчас оказаться снаружи. После потери конечности хоть и выходил часто на поверхность, а все равно подсознательно спешил вернуться в безопасное укрытие. Иначе уже бы осваивал территорию за разведанным периметром.

Отдав команду помощнику, убедился в своем незавидном положении. Солнечные панели, ГЭС — недоступны. Да и вода в ручье высохла. Вся база работает на заряде конденсаторов. Генераторы еще только заряжались, и проработают не дольше двух суток. Скорость остывания же…

— Отключить питание во всех отсеках, кроме медблока и главного зала, — приказал, снова опускаясь в кресло.

— Выполняю, — отозвался помощник, и на экране одна за другой погасли комнаты базы. — Расход питания сокращен на 80%. Отключить основное освещение?

— Полная экономия, — подтвердил я, и свет погас.

Итак, выиграли еще каплю питания. Но все равно этого мало. Даже с учетом, что накопленного в помещениях кислорода хватит часов на десять, вылезать наружу придется в термозащите — полторы тысячи Кельвинов, установившиеся к тому моменту, оставят от меня хорошо прожаренный хрустящий стейк. Можно, конечно, отключить медблок, выиграв еще несколько дней, но терять джаргарского пленника не хотелось. Слишком много непонятного на этой планете, чтобы вот так по глупому лишаться источника достоверных сведений.

— Статус пациента?

Помощник выдал на экран новую порцию данных, но я прочел лишь несколько строк. Регенерация продолжала работу, заживляя поврежденные ткани. Отмершие клетки не иначе как волшебным образом исчезали, не оставляя следов. Автодок тщательно сканировал джаргарское тело, наблюдая весь процесс, фиксируя постепенное замедление и снижение уровня энергии в генерируемом поле.

Сразу несколько гипотез появились в голове, но увлекаться ими не спешил. Время для философии еще будет, а пока мне нужно заняться делом.

Взяв пару рационов, приказал отпереть медблок и, дождавшись, когда помощник выполнит задачу, вошел в освещенное помещение.

— Убрать свет.

Комната погрузилась в полумрак. Горели индикаторы автодока, светились данные на дисплее, отображая результаты наблюдения за пациентом.

— Разбудить пациента, — приказал, предварительно зафиксировав ноги джаргарки.

Поле энергии вокруг нее уже израсходовано, так что стоит проследить, как она будет его накапливать. Сверху тем временем спустилась механическая рука с иглой. Укол был проделан в одно мгновение, и машина убрала манипулятор обратно в темноту под потолком.

Показатели на экране изменились, будущая пленница очнулась, хотя и не подавала вида. Не будь у меня аппаратуры, даже не заметил бы, но оборудование не обманешь.

— Доброе утро, — поздоровался я, бросая на живот пациентки тюбик рациона. — Ешь.

От прикосновения холодного металлического предмета женщина дернулась и охнула. Я довольно хмыкнул и повторил.

— Утро.

Изображать спящую и дальше пленница больше не пыталась, открыла глаза, и первым делом взглянула на локоть. Автодок залатал повреждения, нарастив искусственную плоть. В качестве материалов пошла хранящаяся в морге плоть. Конечно, сама она уже непригодна, но, расщепив ее, можно заделать пару дыр.

Я внимательно следил за выражением лица пленной, но та к потере конечности отнеслась не так тяжело, как я. По крайней мере, выражение оставалось таким же сосредоточенным. Не удивлюсь, если сможет со временем отрастить новую руку.

— Ешь.

Я вышел на свет и, продемонстрировав, как открывается тюбик, выдавил немного. Ничего ведь в этом сложного нет: обезьяна видит, обезьяна повторяет. Говорил я, используя то язык гра, то услышанные от джаргаров диалекты. Помощник больше не дублировал меня, так что приходилось полагаться на собственную память.

Женщина выдоила тюбик до конца и, отняв его ото рта, с ожиданием уставилась на меня. Протянув руку, забрал пустой рацион и бросил его в ящик с отходами.

А дальше началась уже изрядно надоевшая игра в представление. Вот только в отличие от предыдущих моих собеседников, эта не горела желанием говорить. Впрочем, я не особо настаивал.

Примерно через час безуспешных попыток наладить диалог, я приковал ее руку к лежаку и ушел к репликатору, закрыв за собой двери.

Сбросив содержимое ящика в репликатор, уселся в кресло и стал наблюдать за аборигенкой через камеру. Солдат или нет, должна же она хоть какой-то интерес проявить?

Ждать пришлось недолго. Поняв, что я не спешу возвращаться, пленная предприняла попытку вырваться. Манжеты, вмонтированные в лежак, позволили ей сместиться на пару сантиметров, но на этом все ее успехи окончились. Максимум, что ей удастся — слегка повернуться на бок.

Еще несколько попыток освободиться окончились провалом, и джаргарка принялась осматривать помещение. Заметив это, я задал помощнику вполне разумный вопрос.

— Она видит в полной темноте?

— Видеть в полной темноте невозможно. Темнота есть отсутствие света. Глаза джаргаров схожи с глазами земных кошачьих, улавливая больше света, чем человеческие.

Тогда зачем черным была нужна… Ну да, это я тепло мог отследить, а эти на зрение полагаются.

— Нюх?

— Обоняние не отличается от человеческого. Слух не отличается от человеческого.

Ну и то хлеб.

Закинув руки за голову, сложил ноги на стол и прикрыл глаза. Пора хоть немного поспать.

Против ожиданий, ничего не случилось. Температура снаружи ожидаемо оставалась слишком высокой. Уровень кислорода поддерживался в норме, система жизнеобеспечения работала. И даже пленница за прошедшие часы особо ничего не делала, иначе помощник бы меня разбудил.

Умывшись, прихватил два новых рациона, и снова прошел к пациентке автодока. Судя по тому, что свисающая с потолка машина спокойно замерла на месте, джаргарке ничего не угрожало.

Бросив ей тюбик, открыл свой и, периодически выдавливая в рот питательную пасту, снова приступил к попыткам наладить разговор.

Но, доев, джаргарка стойко игнорировала мой голос. Пожав плечами, бросил оба тюбика в ящик и, подойдя к стене, открыл ячейку и вытащил наружу голову командира алых. Без всякого пиетета держа трофей за волосы, подошел к своей пленнице. Она видела, что у меня в руке, я видел это по изменившемуся, застывшему лицу. А когда водрузил голову ей на живот, заметил, как дернулась щека джаргарки.

— Говори, — повторил я, и, не дождавшись реакции, пошел к выходу.

Ничего, голову не жалко. Посидит пусть, подумает. А то кормлю ее тут, автодок использую, ресурсы трачу. У меня не так много воздуха, между прочим.

Двери открылись передо мной, уже почти перешагнул порог, сзади раздался тихий голос.

— Айнэ, — произнесла пленная, и я медленно повернулся.

— Виктор, — с улыбкой представился в очередной раз.

Метнув на меня недовольный взгляд, она отодвинула голову соплеменника, насколько смогла. Автодок подхватил будущий рацион и упрятал обратно в морозилку.

Что ж, видимо, пришло время основательно поболтать.

Сатэр либо сам ошибался, либо отчаянно мне врал. К этому выводу я пришел, сопоставляя полученную от Айнэ информацию.

Итак, Виктор, добро пожаловать в Мьеригард, мир населенный джаргарами, потомками космической цивилизации, однажды принесшей с собой разум. Здесь не было эволюции в нашем понимании. Ладжары не были предками джаргаров, они их вывели искусственно. Много после в ходе экспериментов один из просвещенных джаргаров точно так же выведет народ гра.