Естественно, такая система требует достаточно серьезных расходов по мане. Поэтому Максалис установили на перекрестках между полями внушительных размеров кристаллы-накопители. Рассмотреть наложенные на камни заклятья я с такого расстояния не мог, но даже если они заряжаются от солнца, их мощи хватит, чтобы весь этот колхоз работал бесперебойно. Само собой, зона полей, окружающая Малхорн, тоже обнесена стеной.

— Итак, слушаю ваши идеи, — собрав всех своих подопечных, я устроился на поваленном дереве.

— Мы обеспечим прикрытие, изображая нападение со всех сторон, — предложила Азиль, — а ты обрушишь на них огонь. Каменные стены, высокий жар. Они окажутся в печке.

— Да ты хоть представляешь, насколько нужно разогреть скалу, чтобы внутри стало хотя бы немного теплее?! — возмутилась Май, всплеснув руками.

— Это верно, — кивнул я. — Во время боя с некромантами я на Конус потратил больше, чем получил за принесение всех их магов в жертву Асмодею. Еще предложения?

Примерно минуту мои советчики размышляли в полной тишине. Слышно было лишь дыхание собравшихся, да ветерок, играющий с кронами деревьев.

— Нужно ограбить караван, — заговорил Дейм, нарушая молчание.

Я хмыкнул в ответ, а дьяволицы высказались почти одновременно:

— Что?

— Зачем?

Видя, что требуются объяснения, воин заговорил дальше:

— Вы слишком полагаетесь на магическую мощь, — сказал он, осуждающе глядя на советчиц. — Не все битвы можно выиграть на голой силе. Тем более что город наверняка защищен от магии, это же земли древнего клана, а не изначальных народов. Тут каждый второй какие-то чары да знает. Грабим караван, меняем внешность и спокойно проходим в город с товаром. А уже изнутри начинаем действовать.

— Где ты посреди поля боя караван брать собрался?! — возмутилась Май.

— Можно в ближайшей деревне телегу присмотреть, — пожал плечами тот. — В конце концов, самим построить.

Я покачал головой, слушая их спор. Нужно признать, парень не промах. Его ведь тоже учили магии, но он в первую очередь мыслит как воин и командир. Магия для него всего лишь еще один инструмент, но никак не замена собственной голове и рукам. Потому и не торопится облегчить себе задачу, решая противостояние вместо осады одним волшебным ударом.

— Тихо! — негромко приказал я, поднимая ладонь. — Я вас выслушал, и должен сказать, вы меня порадовали. Идея Дейма мне нравится. Но и вы, девушки, правы. Без небольшого волшебства нам не обойтись. Итак, слушайте, как мы поступим.

Малхорн, кабинет мэра.

Временно исполняющий обязанности градоправителя молодой Алик Максалис из побочной ветви древнего рода сидел за столом деда и листал доклады о состоянии вверенной ему территории.

Зима прошла, и наступало время посева, тут все было в порядке — привязанная силой смерти нежить трудилась без остановки. Но количество беженцев, стекающихся буквально отовсюду, переворачивало все планы вверх дном. Указа не принимать пострадавших, к сожалению, из столицы так и не поступило, а самому нести ответственность за такое решение молодому человеку не хотелось. Без запрета же отложенных запасов хватит еще на три-четыре недели, а потом придется вводить ограничения на еду.

Впрочем, имелся и другой вариант. В случае возникновения настоящей необходимости, как единственный старший представитель семьи, Алик мог приказать начать обращение новоприбывших. Максалисы всегда умели делать выгодные предложения, так почему бы не пустить под нож несколько тысяч беженцев, если они сами на это согласятся ради собственных детей?

Отдельный листок с расчетами лежал в стороне — предложение уже поступило от городского совета, и Алик очень надеялся, что ему не придется его подтверждать. Корн вот-вот должен был победить в Игре Богов, и не хотелось становиться тем, кто обречет собственных подданных на смерть, когда до триумфа остался всего лишь небольшой шаг.

В дверь кабинета постучались, и, не дожидаясь разрешения, в помещение ввалился лич, обтянутый черной мантией с изумрудными вставками. Капюшон жреческого одеяния был откинут, в пустых глазницах пылал зеленый огонь.

— В городе враг, — скрипучим голосом объявил чародей, бесцеремонно проходя к главе Малхорна. — Нужно немедленно активировать защиту и закрыть ворота.

Алик уставился на гостя с подозрением. Старого жреца он знал с детства, но доверия между ними никогда не было. А с учетом, что вся семья оказалась брошена фактически на произвол судьбы, когда Корн не стал призывать никого из них в столицу, поднятие тревоги по единоличной инициативе старого лича походила на политическую ловушку.

— Я не слышу звона колокола, — стараясь сохранить лицо, как можно высокомернее заявил Алик. — Что же случилось, раз люди моего клана не заметили врага, а вы, уважаемый Терек, его почуяли?

Жрец Талы резко уперся костяными ладонями о столешницу и навис над молодым человеком.

— Богиня явила свой знак — ублюдок Асмодея в Малхорне! — заявил он. — Нужно немедленно действовать!..

Алик же откинулся на спинку кресла и сложил пальцы в замок, глядя на гостя. Будучи урожденным Максалисом, видом живого трупа его было не запугать. Так что, не собираясь уступать своих позиций, парень не спешил плясать под дудку старого жреца.

— И снова — какие ваши доказательства? Кто еще из жрецов может подтвердить ваши слова, Терек? — спросил он, с трудом сохраняя спокойствие. — Или, быть может, таких нет, а вы просто решили устранить нашу ветвь от власти, пока никого из старшего поколения нет в городе? Малхорн принадлежит мне и моей семье, Терек, и только нам решать, когда поднимать тревогу, а когда — оставлять ворота открытыми для пострадавших из-за этой войны.

Жрец щелкнул позвонками и выпрямился. Его костяные ладони скрылись в рукавах мантии, и лич, не говоря больше ни слова, резко развернулся на пятках. А потом и вовсе хлопнул дверью.

— Когда тебя уже Тала приберет, старый хрыч, — выдохнул ему вслед Алик и, вновь взглянув на приказ об обращении беженцев в нежить, с гневом смял его в комок.

Малхорн.

Двое оборванных и перевязанных крестьян не вызвали у стражников ни удивления, ни сочувствия. В последние дни на беженцев здесь насмотрелись и даже уже и спрашивать не подумали. Тем более один из пары беглецов и вовсе оказался калекой без левой кисти.

Очутившись в городе, они сперва продолжили совместный путь, но вскоре оба растворились в толпе, будто и не было их вовсе.

Люди клана продолжали ждать нападения, периодически появляясь с патрулями на улицах. А городская стража была слишком занята наведением порядка: пострадавшие от стремительно начавшейся войны оказались без куска хлеба, но, что страшнее — с избытком свободного времени.

Затеряться в такой обстановке оказалось легче легкого. Через пятнадцать минут после исчезновения двух беженцев в квартале, выделенном для пришлых, случилась кровавая резня. Что не поделили люди, никто так и не понял, но лужи крови и два десятка трупов заставили стражу оцепить квартал. Подкрепление с ближайших районов уже было на подходе, когда на другом конце Малхорна ситуация повторилась.

Взбудораженные жители спешили по домам, по дороге косясь на всех встречных. Клановые бойцы, вооружившись до зубов, приготовились давать отпор, но врага для них не нашлось. Нескольких смутьянов бросили в темницы, и на этом, казалось бы, можно было забыть о случившемся.

Если бы ночью не был обнаружен убитый Терек, старший жрец Талы. Лича растащили по косточкам, а мантию измазали в дерьме. Стража оцепила район, а клановые отряды принялись всерьез зачищать улицы. Беженцы, внезапно оказавшиеся в положении подозреваемых, сдаваться так просто не собирались.

Улицы перекрыли баррикадами из мусора и обломков. Где-то запалили дома зажиточных торговцев. Всего за два дня обе стороны — и горожане, и пришлые, оказались брошены друг против друга в смертельном бою.