Конечно, просто с Кроиллой не было. На часть вопросов она не желала давать ответы, хотя я не мог понять, что заставляет ее снова и снова пытаться оказывать сопротивление. Ошейник оставался на ней, и при каждом отказе подчиниться сжимал горло. О том, чтобы освободить ее или облегчить участь, я даже не думал.

Рано или поздно, но кто-то все равно бы стал моим рабом. Уж лучше это будет симпатичная орчанка — ее, в конце концов, можно в гарем спихнуть. А что бы я делал, будь на ее месте мужик? Очаровал бы, выпытал информацию, а потом заставил спрыгнуть с высокой горы головой вниз.

К тому же орки уважают силу. Командир одного из отрядов в качестве раба — не такая уж и плохая заявка. Пускай даже ее решатся отобрать, ко мне все равно будут относиться иначе, чем если я прибуду в полном одиночестве. А кто захочет оспорить мое право иметь рабыню, будет убит. И тогда о репутации сильного можно вообще не беспокоиться.

Несмотря на отсутствие объективных причин для ненависти к оркам, я уже дал гноллам слово, что приму их под свое крыло. А дьявол обязан держать слово, это закон, и даже я, Герой Асмодея, не могу его игнорировать.

Мне не жалко тех стариков, и в другой ситуации я, вероятно, принял бы сторону орков. Однако…

Нет, вряд ли. Так получилось, что в противостоянии сильных беров и слабых ликанов я выбрал волков. Можно сказать, что дело в обмане со стороны Мечки, однако перед самим собой нет нужды кривляться: я помог ликанам по той причине, что мне хотелось почувствовать себя настоящим героем. Хотел, чтобы за моей спиной оставались не одни лишь кишки и кровь.

Пускай я и злой, но благородство мне не чуждо. Конечно, смешно об этом говорить, когда заставляешь молодую женщину предавать свой народ, используя ломающий волю рабский ошейник.

— Расскажи мне о сыне вашего вождя, — приказал я на вторую ночь нашего путешествия.

Мы остановились на привал в небольшой пещере. Естественный коридор уводил метров на двадцать от входа, и ветра снаружи не попадало. Кроме того, некто выбил под стеной чашу, куда стекала вода из источника. Также в углу дожидалась своего часа стопка дров. Мне, само собой, ночная остановка не требовалась, однако Кроилла не обладала ни ночным зрением, ни даже высокой выносливостью, к тому же ее попытки преодолеть контроль ошейника лишали сил больше, чем дневной переход по горам.

— Что конкретно ты хочешь знать? — уточнила орчанка, сидя напротив маленького костра.

Огонь разводить не было смысла, мы оба обладаем врожденной защитой, однако пламя позволяло дать моей рабыне чуть больше психического спокойствия. Ломать ее окончательно я пока что не собирался.

— Начнем с простого: каков его характер? — уточнил свой вопрос я, протягивая орчанке кусок вяленого мяса.

Даже и не помню, откуда оно у меня взялось. Однако несколько полосок до сих пор валялись в домене, а я, сливая часть накопленной маны, заметил и решил их использовать.

— Заносчивый ублюдок, считающий себя выше окружающих, весь в своего грязного папашу, — рыкнула орчанка, вгрызаясь острыми зубами в нехитрое угощение.

— Отлично, — кивнул я, не вдаваясь в подробности, отчего командир свободных орков так не любит своих правителей. — Чем он опасен в бою?

Так, капля за каплей, я выяснил, что сынок пошел в папу, набрал гору навыков, пьет зелья, словно воду, и вообще ни в чем себе не отказывает по жизни. Ор’римм даже собственный гарем собрал и дорого платил за редкие виды женщин.

— Чем он тебе не нравится? — все же решил прояснить я через час разговоров. — Не взял в наложницы?

Кроилла зарычала и швырнула в меня горящую хворостину. Ошейник это нападением не счел, а потому обошлось без последствий для рабыни. Я же взял на заметку, что его магические запреты можно обойти.

— Ладно, ладно, я пошутил! — рассмеялся в ответ на выходку, выставляя ладони.

С другой стороны, это на самом деле многое говорит. Орки в принципе к гноллам относятся хуже, чем к рабам, и если одна из них рассказывает о собрате подобные речи, впору задуматься о нравах, царящих в правящей семейке.

Впрочем, Асмодей не зря мне сказал: мы прокуроры и адвокаты в одном лице. Нам, как более сильным и способным, на роду написано решать, кто прав, а кто мертв. И раз уж я заочно приговорил вождя к смерти за сотрудничество с Империей, то даже окажись он феечкой, Ор’рамму конец.

Тем более если выяснится, что эта сладкая парочка укрывает у себя чужого Героя. И хотя я замочил троих, этот пункт туристического похода меня тревожит.

Пока мы с рабыней шли к стоянке гноллов, я отменил приказ о готовности дьяволов. В случае атаки Героя они мне не помогут, а если здесь завяжется бойня с орками, я обязан справиться лично. Иначе просто не смогу подчинить их народ и придется убивать больше, чем необходимо.

— Итак, чем Ор’римм тебе так насолил, что ты его столь люто ненавидишь?

Кроилла сжала челюсти, но это не было попыткой сопротивляться приказу, и ошейник никак не отреагировал на задержку.

— Он убил моего отца, — выдохнула рабыня, сжимая кулаки.

Вот как, подумал я. Возможно, мне удастся как-то это использовать, в конце концов, Ор’рамм — всего лишь первый среди равных. Орочьи кланы пусть и не так многочисленны, как имперские, однако каждая семья подчиняется своему вожаку, а уже их совет назначает старшего над всеми. Само собой, гноллы в этом празднике жизни не участвуют, их роль — прислуга.

И это несмотря на то что настоящие рудознатцы — именно парни с лошадиными головами. Однако, насколько понимаю, по какой-то причине им то ли не доверяют ковать металл, то ли они этого не умеют. В любом случае на гноллах держится вся добыча, а вот обработкой занимаются только орки.

— У тебя большой клан, Кроилла? — уточнил я, проигрывая в голове возможные сценарии.

— Нет, после того, как Ор’рамм напал на наш клан, нас осталось очень мало, — отведя взгляд в сторону, ответила рабыня. — Мой отец не хотел сотрудничать с Империей и собрал несколько единомышленников среди членов совета вождей. В итоге Ор’рамм приказал уничтожить двух из трех в наших кланах.

— А вот это уже интересно! — не стал скрывать я, хлопнув себя ладонями по коленям. — Скажи мне, Кроилла, ты хочешь отомстить?

— Конечно! — зарычала она так громко, что с потолка посыпалась каменная пыль.

Стряхнув крошку с плеча, я хмыкнул.

— Тогда я хочу предложить тебе сделку.

На несколько секунд воцарилось молчание. Орчанка с недоверием глядела на меня, а я ждал, что же она решит. Понятное дело, я могу просто приказать ей выполнять любое распоряжение, однако должна же орчанка осознать, что свобода уже замаячила перед ее аккуратным носом.

— Чего конкретно ты от меня хочешь, дьявол? Разве я уже не в твоей власти? — спросила она, гневно сверкая глазами.

Я помолчал, глядя в огонь и потирая короткую шерсть, отросшую на подбородке. Интересно, в Зестолгое есть брадобреи?.. Давно пора привести себя в порядок. Впрочем, сперва все равно нужно разобраться с двумя первостепенными проблемами. Возможно, решение одной из них сидит прямо передо мной.

— Я предлагаю тебе самое ценное, что может появиться в твоей никчемной жизни, — заявил, медленно выговаривая слова. — Если ты не согласишься, вероятно, я не стану тебя убивать, но оставлю в ошейнике до конца твоих дней. Однако, — слыша ее яростное сопение, поднял глаза на орчанку, — если мы договоримся, я отпущу тебя прямо сейчас.

— И не боишься, что я попытаюсь на тебя напасть? — фыркнула она, с недоверием смотря на меня.

— Если ты настолько глупа, чтобы бросаться на того, кому уже проиграла даже с активным боевым навыком, ты просто недостойна сделки. Хотя… Знаешь, у меня ведь тоже есть свой гарем, и место орчанки в нем пока что свободно.

— Что же это за сделка?

Я растянул губы в улыбке, обнажая зубы.

— Все очень просто, Кроилла, — разведя руками, сообщил в ответ, — я дам тебе отомстить за унижение и утрату. Всему роду Ор’рамму — кому ты сама захочешь. Сможешь убить каждого, кто принадлежит его семье, или вообще всех.